— Я хотел проверить более жёсткий метод закалки птенцов. Схожий с тем, что применялся раньше.

Суав вздохнул:

— Ты отлично знаешь, что такого провала — птенца, который не сумел стать даже Возвышенным, мы себе позволить не можем. И выгнать его, как остальных, тоже не выход.

Глебол лишь кивнул:

— Да, глава, знаю, — спокойно пробасил. — Медведи по весне злы и голодны, они сожрут пустую кровь Лиала.

Суав покачал головой:

— Я не ошибся в тебе, когда дал тебе это место.

Глебол одним движением сорвал с пояса ножны, вскинул перед собой руки с мечом:

— Благодарю, господин. Два дня и я…

Суав повёл рукой:

— Нет, погоди. Раз уж всё так сложилось, то я всё равно получу деньги с этого жадного ублюдка Вораза. Деревни у Докии объезжает судья края, сверяет налоги. И это очень кстати, — Суав закопался в бумаги на столе, вытащил мелко исписанный лист, протянул его Глеболу. — Вытащи из клетки того адепта, потряси перед ним письмом брата, чтобы он увидел почерк, но не успел прочитать. Убеди, что мы договорились: он убивает щенка Лиала и едет домой, к брату. Сам выдай задание Лиалу так, чтобы оно привело его в нужную деревню, и они встретились.

Глебол прицепил меч на пояс, принял письмо, бегло скользнул по нему взглядом. А когда поднял глаза, то Суав медленно добавил:

— А главное, устрой всё так, чтобы судья и его охрана подоспели туда не раньше момента смерти Лиала и его людей. Следом должен появиться ты и убить уже адепта, заткнув ему рот, пока он не сказал лишнего.

Глебол хмыкнул:

— Великий дом Верде всегда даёт лучшую охрану людям короля. Такая охрана должна ограждать судью от любой возможной опасности. Он увидит схватку, увидит бегущего преступника, но не сумеет ничего услышать.

Суав одобрительно кивнул:

— Судье назовёшь имя адепта, расскажешь красивую историю, что преследовал его, но чуть не успел. Дело останется за малым. Опознать тело официально, получить заключение и печать судьи края и выставить счёт ублюдку Воразу, — Суав скривил губы и передразнил невидимого собеседника. — У вас нет ничего, кроме признаний, выбитых силой, ваша светлость, — впился взглядом в Глебола и жёстко спросил. — Теперь будут?

Глебол коротко ударил кулаком в грудь:

— Будут, господин.

Глава 36

Я с лёгким удивлением выслушал очередное задание. Обычно наставники норовят устроить все так, чтобы мы пробежали за день как можно больше. Выпарили из крови лишнюю воду потом, как они любят повторять. Сегодня же…

Ткнул рукой, указывая направление:

— Бегом, бегом!

Ну несерьёзно, всего три часа бега. Да не через поля, которые солнце пригрело так, что сошёл снег и придётся месить ногами раскисшую грязь, а чинно и спокойно вдоль дороги. Метнуться от Кузни к Верде, добраться до небольших выселок. Из них, верно, даже стену города видно. Никогда так близко к Верде не приходилось подбираться.

Окинул взглядом пригорок впереди, пожал плечами и свернул карту. Это то место. Не мне спорить, что путь был лёгкий. Пусть я позавчера достал-таки Клайма, и это он корчился у моих ног, а вчера я и вовсе послал его подальше с вызовом, но что-то сегодня я совершенно не находил в себе каких-то там внезапно появившихся сил.

Как и мои солдаты, за эти месяцы изрядно отощавшие. Но зато они все на месте, со мной. А должен отметить, от дезертирства своих людей сумели удержать не все. Не думаю, что дело тут в том, чего наобещал им именно я. Скорее уж в том, как хорошо взял их в свои руки Кодик, мой хённам. Пару раз Наглый оказывался поутру весь побитый, и, думаю, дело там было не в том, что он распустил язык со своими злыми шутками. Уж с этим он меру знал.

Подозвал Тощего, ткнул пальцем в пятнышко деревьев у выселок:

— Дуй вон туда, погляди, как они готовятся к нашему приходу.

Тощий коротко кивнул без слов, а затем сорвался с места, неспешно набирая ход. Можно не волноваться. Будет на месте, опередив нас на час, самое меньшее и проследит, кто там в деревне шевелится. Особенно лишний. Мы так уже не раз срывали засады наставников и зарабатывали хотя бы на ночлег.

Наглый недовольно процедил:

— Когда у них уже выдумка кончится? Мало нам стрел, мечей и копий в брюхе, мало нам сонного порошка, ловчих ям и отравленного питья, так теперь ещё и ловить беглого адепта.

Я сделал вид, что ничего не слышу. Да и дыхание берег. Второй день мои молитвы пусты, я не отдаю жар души. Вроде и получше себя ощущаю, а вроде и нет.

А Наглый продолжал пыхтеть на бегу:

— Опять они какую-то дрянь удумали, а нам на своей шкуре испытывать. Я с прошлого раза всю ночь в кустах сидел, думал, кишки вылезут.

Но ему никто не отвечал, и он так и стих, иногда лишь едва слышно ругался сквозь зубы.

Но в чём-то я с ним был согласен. Уже не первую неделю в общих сражениях нам добавили наставников со штандартами, которые обозначали адептов внешних техник. Бессильные против крови старших братьев, они в случае верного применения буквально выкашивали простых солдат, оставшихся без прикрытия Великих паладинов. Не хуже лучников. Или позволяли отбить удар ядовитого облака. То, что так тупо проморгал Бихо как-то раз.

И брать такого противника всего десятком, да ещё и без своего штандарта, выглядело как проигранное задание. Уже сейчас. Нужно измыслить какую-то хитрость. В мечи брать наставника, который будет его изображать, — бессмысленно. Вся надежда только на лук Тощего.

Нужно будет посадить его повыше и подальше, за наши спины. Отправить прочёсывать выселки по двое. Один впереди, как приманка, другой сзади. Тогда второй успеет предупредить остальных криком до того, как его спеленает наставник. Хотя нет, лучше всё же не давать возможности уничтожить нас по отдельности, но растянуться стоит, как и держать Тощего позади.

Сегодня всё же бег дался легче. Я даже не отказал себе в забытом удовольствии опередить отряд, закрутить вокруг него круг, словно осматривая окрестности. И ощущая на себе внимательный взгляд своих людей.

Весна. Хорошо. Солнце греет.

Бежали мы в стороне от дороги, по не разбитому колёсами старому дёрну, из которого лезли молодые травинки и который отлично держал наш вес, не давая увязнуть в грязи по уши.

И Тощий не так уж и сильно от нас оторвался. Ленится, что ли?

Мы заложили петлю, чтобы нас не заметили из выселок, по ложбине небольшой балочки добрались до деревьев, на которые я указал два часа назад.

Но он лишь виновато пожал плечами:

— Даже не шевелятся, господин. Так, местные по хозяйству управляются и всё.

Я пожал плечами. Попытаться стоило. Равнодушно смолчал, глядя, как Тощий сует остальным какую-то траву, а те тут же начинают её жадно жевать. Не мне, неспособному даже прокормить их, возмущаться тем, какую дрянь они жуют. Но пусть только попробуют дружно свалиться с животами, я им сразу всё припомню.

В выселках мне даже ничего не пришлось говорить. Все и так все знали. Тощий шёл рядом со мной, уже наложив зачарованную стрелу на тетиву. Жаль, что их нам выдали сегодня только две. Ну да Тощий промахивается один раз из десяти. Остальные рассыпались вокруг нас, поглядывая по сторонам. Ловкач остался на улице, чтобы не пропустить нападения оттуда.

Наглый бухнул сапогом в дверь набольшого. Ну или самого богатого на выселках.

Кодик рявкнул:

— Хозяин, бегом на улицу!

В доме кто-то испугано охнул, а ответили Кодику со спины:

— Вы там в лесу совсем оголодали? Или бошки поотстудили, что к самим стенам Верде вышли? А ну, пшли отсюда, пока я мужиков не кликнул.

Я недовольно обернулся. Эдак мы и самого адепта не заметим. Под навесом с дровами стоял бородатый мужик и многозначительно помахивал топором.

Пришлось распахнуть плащ, обнажая одеяние идара с языками пламени на плече, и предложить:

— У вас прячется беглый адепт. Предлагаю один щит за то, что ты тихонько шепнёшь, в каком именно дворе. По мне — более чем щедро.